Малдер сидел на краешке кровати, рассеянно крутя в ладонях пистолет, по-своему борясь с болью, которую приносило неведение.

Даже оружие нельзя все время держать на боевом взводе: ослабевает спусковая пружина и может произойти осечка. И в один миг человек может дать осечку, сорваться, махнуть рукой на все. Фокс оттянул раму, посылая патрон в ствол. Теперь стоит только опустить флажок предохранителя и легонько коснуться курка, чтобы грохнул выстрел и пуля 9-мм калибра настигла цель.

Его отвлекло и ослепило солнце.

Малдер спрятал «зиг-зауэр» в кобуру, вышел в коридор и поднялся по лестнице на третий этаж. Дверь была не заперта. Толкнув ее, Малдер вошел в залитую алым светом заходящего солнца комнату. Постояв на пороге, он подошел к окну. В просвете между домами, вынырнув из-за туч, бешено багровое светило медленно опускалось за горизонт в своем бесконечном медленном падении. Закат плавил оконные стекла.

Только дважды в жизни солнце становится вровень с человеком. Первый раз, когда оно восходит, приветствуя молодость и утро. Во второй раз, заходя, оно прощается с человеком.

Малдер подошел к столу и перелистал Библию, отметив, что руки не слушаются, мелко подрагивая. Никогда раньше он не замечал этой дрожи. Закладка, оставленная Скалли, лежала где-то в середине книги, между двумя шероховатыми мягко желтеющими страницами.

Евангелие от Иоанна, глава восьмая, стих тридцать второй: «И познаете истину. И истина сделает вас свободными».

Края облаков, подсвеченные кровью заката, походили на лица, человеческие лица, несущиеся где-то высоко над планетой со скоростью многих миль в час. Некоторые из них были знакомы, других он никогда не видал. Малдер силился отыскать среди них лицо Скалли и не находил.

— Агент Малдер.— В дверях стояла Эллис Джонсон, за ее спиной— Марион.

— Ради Бога, Эллис, не зовите меня агентом. Малдер— этого будет вполне достаточно.— Он повернулся, опустив руки.

Во взгляде старушки была такая пронзительная жалость, что Фокс не выдержал и отвернулся. Он не хотел жалости, еще слишком рано для нее, Скалли не потеряна, нельзя сдаваться.

— Малдер,— Эллис сжала его локоть сухой морщинистой ладонью,— пойдемте-ка вниз, я сварю вам кофе.

Не сопротивляясь, Фокс двинулся за ней. У двери оглянулся: солнце отражалось в огромном зеркале, которое полыхало, словно металл в домне. На мгновение, всего лишь на краткое неуловимое мгновение Малдеру показалось, что там, в отражении горящего стекла, мелькнули две неясные, но знакомые тени. Он потер больно кольнувшую грудь и помотал головой, отгоняя наваждение.