И ты у меня особенный… Красивый…

Бесконечно нежная, чуть горьковатая улыбка затаилась в уголках её глаз. Дана наклонилась к нему, осторожно убрала прядь коротких, каштановых волос со лба, который пересекла морщина… и легко коснулась губами гладкой кожи.

- Спи. Отдыхай. Теперь тебе можно…

При звуке её голоса его веки шевельнулись… Дана мгновенно отстранилась, напряжённо и с нескрываемой надеждой пытаясь уловить хоть ещё одно слабое движение… и уловила. Полоска карих глаз влажно сверкнула из-под устало приподнятых ресниц. Он смотрел. Господи, он правда на неё смотрел !!!

- Малдер… - растерянно и вместе с тем счастливо произнесла она, а затем повторила, громче, словно неверяще. – Малдер!..

Интонации - те же, что он слышал в адском огне, которые были для него, как спасательный трос для связи с этим миром. Всё оборвалось несколько мгновений назад – раньше, позже? Была мягкая, обволакивающая темнота… а перед этим… нет. Больно вспоминать… и дышать тоже больно. Но не так больно, как… было. Теперь… теперь стало немного легче – огонь из груди был изъят, беззвучные белые вспышки умерили свою деятельность… Спокойно, хорошо… Нет даже того сумбурного смешения голосов и мыслей на разных уровнях подсознания, которые мучили его и не давали отдохнуть. Стоп. Но он же уже очнулся. Видел врача… и тот смотрел на него вполне нормально, как на тяжело больного – но человека же… будто он и не претерпевал все метаморфозы там… глубоко в своём мозгу. Сколько же он пережил… трудно разложить всё по полочкам, восстановить плотину между кажущимся и действительным. Во всяком случае – он думал, что находится в реальности, потому что голос, ласкающий уставший слух родными нотками, который был необходим, звучал совсем рядом…

Фокс медленно повернул голову, немигающе, серьёзно глядя на неё. Комок подошёл к горлу – Дана нашла бессильно лежащую, широкую ладонь, и тесно переплела свои пальцы с его, неуловимо поглаживая их. Скрывая дрожь, она полушёпотом сказала.

- Здравствуй… Малдер, это я…

Его глаза были тёмными-тёмными, как у новорожденного. Женщина вспомнила все мысли, приходившие ей в голову во время операции – они показались ей такими далёкими перед этим обезоруживающим взглядом… Она ощутила, как тонкая ниточка спокойствия выскользает из её рук, и не могла вымолвить ни слова, глядя в эти глаза, видевшие другой мир… Что можно поведать ему, что ему может быть нужно? Откровение – подсказал какой-то иной внутренний голос. – Ты и твоё откровение… Его рука дрогнула, а лицо приняло такое выражение, словно он хотел что-то сказать.