- Могу только сказать, что Куантико не было первым местом, где я услышал кличку «Жутик»».

Скалли наблюдала, как Малдер смотрит вдаль в сторону залива, хотя на самом деле она понимала, он смотрит в свое прошлое. Он более плотно обернул вокруг своего тела тяжелое, черное пальто, как будто бы вдруг почувствовал себя абсолютно обнаженным на этой холодной скамейке, и продолжил более тихим голосом:

- Я выяснил, что она развлекала некоторых друзей в своем кругу, громко читая мои письма к ней. Я представляю, какой они имели успех у публики, и какой смех могли вызвать мои чувства. Конечно, в ее интерпретации наш разрыв был, несомненно, идеей Фиби, «потому что я скучен, паршив в постели и плюс ко всему американская деревенщина». После нескольких месяцев шушуканья за моей спиной, когда я проходил по коридору или же наоборот замолкания в самом разгаре беседы, если я входил в аудиторию, я предполагаю, что Фиби, наконец, потеряла интерес к моей персоне и занялась чем-то другим. Я думаю, она считала, что эта фотография была отличным ходом, чтобы разделаться со мной и насолить мне также и дома, то есть здесь в Америке, пусть не сразу, а в последствии.

Малдер слегка пожал плечами и наклонился вперед, облокотившись на колени и сжав руки вместе.

- Как я и сказал, в принципе ничего серьезного.

Ничего серьезного?! – недоверчиво думала Скалли, смотря на его затылок. Боже мой, что же в таком случае будет серьезным, если предательство, разглашение самых интимных тайн и публичная насмешка не являлись серьезными вещами? Скалли наклонилась немного вперед и посмотрела на профиль Малдера, отмечая про себя сильные, мужественные черты его лица. Она не видела в них больше гнева или злобы, только смирение, своего рода заявление об отставке. Она подозревала, что в этой истории было что-то еще, но не спрашивала. Она оставит его с этим наедине. В конце концов, у Малдера была гордость и право не говорить об этом и не вспоминать. Как бы там ни было, она, наконец, получила ответ по поводу отношений Фиби и Малдера, но это не было тем ответом, в котором до этого она была уверена. Не любовь заставила издать эту фотографию, а ненависть Фиби, ее преступные намерения. Чтобы нанести ответный удар эта девка воспользовалась его доверием, теми глубоко личными эмоциональными моментами в их отношениях и сделала их достоянием толпы, соорудила из них забаву, растоптала их, а с ними и чувства Малдера. Он так ее любил, а она отшвырнула этот подарок, как ненужный хлам. Я проклинаю эту суку!

Скалли была похожа на раненую медведицу. Гнев и боль буквально парализовали ее. Но и я не лучше, думала она. Любить кого-то,