Скалли смотрела на сестру с нескрываемым любопытством. Мелисса сглотнула и, набрав побольше воздуха, продолжила:

- После того, как аппарат искусственного дыхания был выключен и твое состояние начало ухудшаться, я поехала на квартиру к Малдеру, чтобы сообщить ему об этом. Я нашла его сидящим одного в полной темноте. Он даже не пытался скрыть своего раздражения моим визитом. Казалось, он ожидал кого-то другого. Я не знаю – кого, но только не меня. Я вижу, что ты мне не веришь, когда я говорю подобные вещи, но поверь, я ощутила гнетущую атмосферу вокруг него, атмосферу огромного всепоглощающего горя. Он хотел остаться в этой темноте, потому что считал, что заслужил это. Несколькими днями раньше я сказала ему, что тот, кто с тобой это сделал, несомненно должен испытывать приступы ужаса. Он посмотрел мне прямо в глаза и спросил: «Значит и я тоже должен их чувствовать?» В тот момент его слова показались мне странными.

Дейна закрыла глаза и вздохнула. Это не так уж странно, думала она. Она не входила в следственную бригаду по расследованию дела Дуэйна Бэрри, но Малдер попросил ее помочь ему в этом расследовании. И конечно, после он решил, что из-за этого он несет ответственность за ее похищение.

- Мелисса, то, что случилось, не было ошибкой Малдера, - непреклонно сказала Скалли.

Она на мгновение замолчала, вспоминая все, что она видела, что помнила и, покачав головой, продолжила:

- Бывают моменты, когда я даже не уверена, виноват ли в этом Дуэйн Бэрри.

- О, Дейна, я знаю, что Малдер, во всяком случае, уж точно в этом не виноват. И мама это знает, - уверила ее Мелисса. - Но что-то гораздо более страшное, чем вина, нависло над ним той ночью. Он даже отказался поехать со мной в больницу, и мне не чего не оставалось делать, как оставить его в той темноте. Я не знаю, что произошло чуть позже, но как бы там ни было, он изменил свое решение и приехал к тебе.

Увидав, как Дейна на нее смотрит, Мелисса спросила:

- Разве ты об этом не знала?

Скалли покачала головой. У нее было настолько много различных обрывочных, во многом почти сумасшедших воспоминаний, касавшиеся того времени, что она уже не знала, какие из них были реальными, а какие нет. Многое из этого было просто пугающим. Когда она очнулась, то готова была поклясться, что прошедшей ночью Малдер был рядом. Она поклялась бы, что слышала его голос, чувствовала его прикосновение к своей руке, ощущала силу его веры и тепло его сердца в холоде той ночи. Как чуть раньше, могла бы поклясться, что слышала голос Фрохики. Она была уверена, что около нее дежурит медсестра Оуэнс, которая ухаживала за ней, говорила с нею и даже поцеловала ее в лоб. Но потом, когда она спросила об этой медсестре, ей сказали, что никакой Оуэнс у них не работает. Скалли почувствовала себя совершенно по-дурацки и больше никому, даже Малдеру и своим родным, не задавала вопросов по поводу того, что она видела или слышала, когда находилась между жизнью и смертью.