Она расставила на столе чашки, разлила по ним кофе, поставила тарелки с пиццей. Малдер невольно залюбовался ей – за ночь круги под глазами у неё пропали, и теперь только лиловые синяки на запястьях напоминали о вчерашнем кошмаре. И ещё маленький кусочек пластыря на шее. Под волосами его не было видно, но Малдер знал, что он там… Скалли села за стол напротив Малдера и, подперев голову руками, выжидательно посмотрела на него. « Ну, давай, рассказывай, чего тянуть?!» – говорили её глаза. Малдер сделал большой глоток обжигающего кофе.

— Скалли, ты расскажи, что ты помнишь, а я – всё остальное, — попросил он, — так нам будет легче составить целую картину.

Кивнув, Скалли ещё несколько секунд сидела в задумчивости, потом стала вспоминать:

—­ Я прекрасно помню всё до самого момента моего возвращения домой от тебя. Помню, что дралась с похитителем… А вот лица его – не помню!

Она ненадолго замолчала, словно пытаясь что-то разглядеть внутри себя.

— Потом несколько отрывочных воспоминаний о хижине, батарее и наручниках… Что-то ещё, но не могу вспомнить, что… Вот и всё, наверное. Потом я очнулась, лёжа на столе, со связанными руками и ногами. Скатилась с него на пол и пыталась ползти к двери, молясь, чтобы вы побыстрее меня отыскали. Теперь ты рассказывай всё остальное.

Малдер сделал ещё глоток кофе. Нетронутая пицца остывала у него на тарелке.

— Выяснить удалось не очень много, — начал он свой рассказ,— похитил тебя некто Кевин Коули, в прошлом доктор медицины. Скиннер обнаружил в хижине его медицинскую карту. Оказывается, он болен, у него опухоль мозга, которая, как мы думаем, и даёт ему некоторые гипнотические возможности.

Скалли кивнула. Им уже доводилось сталкиваться с подобным явлением несколько лет назад. Малдер продолжал:

— Примерно год назад, он познакомился с некоей Деборой Слонсон. Влюбился. Эта опухоль у него тогда уже была, и его поведение порой выходило за рамки нормального. Дебора это поняла уже через неделю знакомства. Пошла, было, на попятный, но не тут-то было! Кевин, со свойственным всем больным людям, упрямством, начал её преследовать, клясться в вечной любви. Отшить окончательно она его не успела, так как тут появились мы, и упрятали её за решётку.

При этих словах брови Скалли полезли вверх от удивления.

— Помнишь, в Мидлтоне, в том году, в мотеле, где мы жили – девчонка – мошенница?

Скалли кивнула, весьма смутно вспомнив тот эпизод.

— Так вот, — продолжал Малдер, — после её ареста, этот Коули стал следить за нами. Ну, не в прямом смысле, хотя иногда бывало и так, а в основном, он собирал о нас все сведения, которые только мог добыть. Из газет, из чьих-то рассказов… Это продолжалось почти год.