Хлопнула входная дверь. Малдер поставил перед собой два довольно объемистых бумажных пакета, каждое прикосновение к которым вызывало жутко неприятный хрустяще-скрипучий звук.

Скалли стряхнула воду с рук и закрутила кран. Фокс заглянул в гостиную, недоуменно пожав плечами, отправился в спальню, где он больше всего желал и меньше всего надеялся ее найти.

-Ты что-то потерял? – Дана совершенно ковбойским жестом скрестила руки на груди.

-Я купил все, что нужно. – Малдер впервые получал истинное удовольствие от похода за покупками. – Чем ты тут без меня занималась? – поинтересовался он, разгружая пакеты.

-Да, так, пустяки. Прибралась немного на кухне, чтобы ты случайно не переломал себе ноги.

Малдер скинул кроссовки и в одних носках, по чисто вымытому полу прошел в кухню. Чистая посуда, блестевший линолеум, вытертое кофейное пятно на столе и со свистом закипавшая вода в чайнике… И рядом со всем этим чудом улыбающаяся Скалли с тряпкой в руке… Он еще никогда не видел ее такой… Домашней и женственной. Он стоял, как идиот, ломая в себе желание обнять ее и придумывая слова благодарности, чтобы одновременно блеснуть остроумием и показать ей свою чуткую нежность.

-Скалли!.. Не стоило разгребать мои завалы. Спасибо, это потрясающе! Знаешь, Скалли, я до сих пор не понимаю, почему ты одна. – Он лукаво поднял бровь. – Нам определенно нужно жить вместе.

-Ты сойдешь с ума, я жуткая зануда.

-Говори, говори, теперь не отвертишься! Но завтрак я беру на себя. Что бы ты хотела? Я исполню любое ваше желание, мисс! – Фокс склонился в театральном поклоне.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон О.К.

День спустя 8:58

Косые солнечные лучи упрямо пробивались сквозь серые полоски жалюзи, оставляя на пыльном столе, на котором стоял лишь допотопный кэнноновский принтер, ровные линованые следы. Для декабрьского утра было необычайно светло. За другим столом, не менее пыльном, располагался Фокс Малдер. Его окружала гора иксфайловых папок в синих и зеленых переплетах. На сей раз, он отступил от своей постоянной привычки водружать ноги на стол. Вероятно, оттого, что там попросту не оказалось места для них. Фотографии, рентгеновские снимки, ксерокопии, бумаги, требующие компьютерной расшифровки, валялись повсюду. И во всей этой бумажной куче была спрятана все та же неуловимая истина.

Малдер держал на коленях папку с рассохшимся от времени корешком. Пожелтевшие странички, изрядно пестревшие помарками старого черно-белого ксерокса и неотступной цензуры, тихо шелестели в его руках. 1954 год,