Я надеюсь, они будут вечно счастливы, черт возьми.

Вообще-то, это не совсем правда. Часть меня, хотела бы, чтобы они страдали. Это эгоистичная часть. Я оптимист, это правда. Но я также безнадежный романтик. Боже. Я люблю обоих, понимаете? Проклятая вещь состоит в том, что это не может случиться с двумя милейшими людьми.

К черту все это. Вместе с ними.

Как бы то ни было, они достаточно страдали.

Я продолжаю играть со своей сраной клавиатурой в подвале, смеясь как сраный лунатик. Никто никогда не спустится сюда достаточно надолго, чтобы стянуть с меня маску.

Вот как все случилось, если вам интересно. Не знаю, зачем я вам все это рассказываю. Наверно мне нужно выбросить все это из моей груди прежде, чем я совершенно сбрендю.

Не знаю, видели ли вы ее когда-нибудь. Бог ты мой. Горячая – даже не начинает ее описывать. Она маленькая. Ну, она еще меньше чем я, что бывает не часто. У нее маленькое тело - все эти бедра, ноги и грудь, на которые я стараюсь особо явно не смотреть. По своему я джентльмен, поверите ли вы мне или нет. Я старомодный малый. Но она совершенство. Маленькая крепкая посылка, специально завернутая для Фрохики.

Или, по крайней мере, я претворяюсь, что для меня.

А ее лицо? Боже милостивый. Святая мать, твою благодать. Лицо королевы красоты, звезды классических фильмов немого кино, клянусь Богом. Огненные волосы. С маленькой родинкой над верхней губой, что она прячет под макияжем, большую часть времени. Черт знает зачем, это чертовски сексуально. После длинного дня ее видно, знаете ли? Когда стирается макияж. И даже не начинайте мне про ее губы. Боже помоги мне остаться нормальным, потому что когда она съедает всю помаду, ее губы столь же красны, как чертовы яблоки в дождь.

Теперь. Эта ее безусловная грация, что присутствует в ней. Во всех ее пяти футах, как если бы она была высотой в десять. Она входит куда-то, как будто оно ей принадлежит, понимаете? Даже Малдер иногда смотрится короче. Как будто он воспоминание. След ее памяти. Забытый призрак, о котором забыли все кроме нее.

Она никогда не забудет Малдера. Она ходит так, будто следует за ним, даже если его нет рядом.

Она – это огонь в целом виде, также как ее волосы. И пламя ее голубых глаз, как будто говорит - и думать забудь играть со мной, засранец, потому что я спущу тебя вниз и оторву тебе яйца, только потому, что мне скучно, и сегодня четверг, а я ненавижу сраный четверг.

Я видел взрослых людей, больших мускулистых ублюдков, которые съеживались и хныкали у ее ног.

Это невероятно заводит.

Но самая сексуальная ее часть – это мозг. Ее разум, мать его. У нее разум подобно чертовой стальной ловушке, и этот невероятный материал бьет в вас струей, высоким хриплым шепотом, что заставляет вас хотеть пожертвовать все ваши деньги ордену милосердию и последовать за ней туда, куда она пойдет.