Малдер плюнул на палец и начал медленно, как бы неохотно перелистывать страницу за страницей, хотя ему было страшно любопытно это увидеть. 37,38,39,40,… 41 – Бинго! Его рука застыла, даже еще не до конца перевернув страницу. Он смотрел на свое изображение и чувствовал, что его сейчас хватит удар, во всяком случае, его парализовало – это точно. Он открыл было рот, пытаясь что-либо сказать, но тут же его закрыл. Впервые в жизни Фокс Малдер так лопухнулся, что был не в силах придумать более или менее остроумный комментарий.

- Это не…, - наконец начал он, но остановился на полуслове.

Что он собирался говорить – что это не он, что просто имеет место быть некоторое сходство? Какое к черту сходство, кто это еще мог быть кроме него?

Скалли ликовала, Малдер явно сел в лужу.

- Что «не»? Может быть, хочешь рассказать мне занимательную сказку, что это не ты? Ты, Малдер, ты! К тому же я узнала родинку на твоей правой щеке.

- Скалли, я-я,я… не хотел…

«Боже я заикаюсь как идиот, - думал он, - как лгун».

- Что ты не хотел, Малдер? Позировать? - чопорно сказала Скалли, как будто это было какое-нибудь расследование из Секретных материалов.

- Я не наблюдаю никаких признаков насилия. Ты не связан, хотя вроде бы по твоим разговорам можно было сделать вывод, что такой вид тебе тоже по вкусу.

Малдер поднял глаза, пытаясь поймать взгляд Скалли и увидеть выражение ее лица. Он слышал о том, какое было выражение у кота, который проглотил канарейку, и теперь он видел это самое выражение на лице у Скалли. Пожалуй, такое он наблюдал впервые. Боже, да она наслаждалась этим. Малдер снова поглядел на изображение. Теперь, когда первый удар прошел, его мозг начал функционировать снова.

Вот черт, - он совершенно все об этом забыл. Он так старался вычеркнуть из своей памяти любые воспоминания о Фиби, что смог забыть и этот инцидент тоже. На самом деле это было ни так уж сложно, по сравнению с другими намного более глобальными вещами, которые ему также требовалось забыть.

Фиби сделала этот снимок в тот момент, когда он пробудился после длинной и бурно проведенной ночи любви, пожалуй, самой крутой, какую они когда-либо имели. Эта ночь началась на могиле Артура Конан Дойла, продолжалась, пока они добирались через весь город, и закончилась в фамильном гнездышке Фиби. Они были истощены, и он думал, что никогда никого так еще не любил, и никогда никого больше не будет так любить. Более того, он считал, что она чувствовала то же самое. Она сказала тогда, что хотела бы оставить у себя фотографию, как память об этой ночи. Он смеялся, но в глубине души был несказанно