-А когда у тебя встает - он становится весь опухшим и … удивительно несимпатичным.

Она опять машет Твиксом. Господи, да съешь ты его наконец!

-Когда он встает - он весь такой фиолетовый, с венами и пульсирует, -продолжает она.

На лице ее отвращение.

-Да?

Она кивает.

-И ты думаешь, что он неприятно выглядит?

-Ну, в общих чертах да.

-И ты думаешь, мой так сейчас и выглядит?

-Скорей всего.

Мы на мгновение замолкаем. Это слишком хорошо, чтобы упустить. Слишком хорошо. Я не могу не спросить:

-Хочешь посмотреть?

XXXXX

ХОЧУ ЛИ Я ПОСМОТРЕТЬ??? Господи, Боже. Ну почему я об этом упомянула? Наверно я подумала, что возможно он так будет смущен, что уберется наконец! И перестанет мне мешать!

Но мне не настолько везет. Он все еще лежит здесь, с этой проклятой дерзкой ухмылкой и с вызовом в глазах.

-Малдер, почему я должна хотеть видеть нечто крайне отталкивающее? Вообще то я тут кушаю.

Не считая того, что это моя комната. И моя кровать.

Он выглядит немного задетым, а я чувствую себя несколько виновато.

Но что, черт возьми, я должна была сказать? “Да, Малдер, пожалуйста, вытаскивай его. Умираю, так хочу посмотреть”?

-А если ради науки?

-Исключительно для.

Я СКАЗАЛА ЭТО?

-Значит, только для того, что бы подтвердить твою теорию?

Он ухмыляется. Он что, думает, что я теперь не смогу отступить?

Ладно, господин умник, давай посмотрим, кто отступит первый. В конце концов, это только член. И я видела их прежде. Не этот, но какая разница?

-Ладно, Малдер, давай посмотрим, что там у тебя есть.

Его глаза расширяются в удивлении, а его рот открывается.

Один ноль в мою пользу! В пользу женщин вообще-то. Он выглядит определенно ошеломленно.

Черт!

Он смотрит на меня с притворным ужасом.

-Скалли, ты меня убиваешь. Смотри, испугаешься?

-Малдер, я уверена, что у тебе все тоже самое, что я видела раньше. Я ведь доктор, в конце концов.

Он все еще не двигается. Только лежит здесь, ожидает, как я полагаю, что я отступлю. Мы смотрим друг на друга долгое время, и я могу видеть туман опасения, формирующийся в глубине его высокомерных глаз.

Кажется, я выигрываю эту игру в труса. В любой момент он сейчас тряхнет головой и засмеется, скажет что-нибудь глупое, и, главное, отвалит, наконец, отсюда.