- Что это должно значить? – стараясь не потерять нить самообладания, Фокс вернул ей насмешливую фразу, удержав сарказм.

- Ничего... – тонкие пальцы прошлись по лацкану пиджака, будто выискивая на нём шероховатости. – Ничего. Но я хочу сказать, что... не забыла твоего принципа. Он мне очень помог. Спасибо, Малдер...

Он застыл, словно поражённый молнией. Надо менять религию. Иначе... как могут ему так тепло, так сокровенно улыбаться изумрудные глаза – это после того, что он сотворил?!

- Я не забыла, точно. А вот ты... забыл.

Маска спокойствия предательски покинула своё место – теперь спецагент Малдер не знал, как будет потом объяснять, почему он выглядел потерянным во времени и пространстве, среди куда более глубокого, чем настоящий, океана эмоций и противоречий... Карие глаза беспомощно сощурились, а руки судорожно сжали подлокотники кресла. Забыл?.. Наверное... всё так и есть. Он не мог отстранять события, волнующие его. Больше не мог, потому что их стало слишком много, и возложенную ответственность было гораздо сложнее изменить... чем раньше. После крушения всех надежд Фокс стал чуть более замкнут, серьёзен и упрям, чем сам того хотел. Чаша весов в руках богини правосудия колебалась, удерживая все его помыслы в относительно ровном положении. И маленького катаклизма, вроде очередного заговора туманного Синдиката или бог-знает-кого было достаточно для того, чтобы нарушить всё и низвергнуть боль... Как же он не мог понять раньше. До чего был слеп. Жизнь идёт, и волшебное заклинание о вере осталось, просто его немного более трудно осязать, чем раньше. Нужно было разрушить всё, чтобы начать сначала, с новыми силами, чувствами... и талисманом. Вот он, его талисман – сидит перед ним, и улыбка солнечным, печальным и отдалённо нежным лучиком скользит в уголках ресниц... Спасибо тебе, Господи. Где бы ты ни был, потому что я знаю, что ты есть. Теперь знаю...

- Нам пора... – напомнила Дана, снова взглянув на часы. Мужчина сделал утвердительный жест, поднимаясь – и у неё на душе стало немного легче. А с ним и не могло быть иначе...

Дверь хлопнула – гулкая тишина кабинета ответила возмущённым эхом и звонками тысяч телефонов на разных этажах Дома Загадок. Сверху послышались шаги, а через металлические планки жалюзей проник первый луч солнца, чертя безукоризненно прямую линию по лакированной крышке стола... Чёрная поверхность кофейной гущи в белой пластмассовой чашке с узкоглазой физиономией серого человечка унесла с собой свою тайну, став вечным напоминанием и утешением. Как солёный морской бриз, ласкающий лицо... как несколько слов, произнесённые на чужом – и своём языке... Как всё – что хотелось бы забыть. Но суждено помнить...